– Вы часто комбинируете в одной работе макраме, ковровую вышивку, лоскутное шитьё. Что для вас первично — идея или материал, который "ведёт" за собой технику?

– Начну с того, что само сочетание ковровой вышивки и макраме придумала я и уже постепенно начала добавлять к ним разные ткани.

Первостепенно у меня идея, задумка. Обычно, идеи приходят внезапно. Иногда их так много, что я их записываю. Воплощаю, конечно, не все. Не хватает времени. Ведь на одну работу уходит иногда до трех недель. Поэтому в работу идут те замыслы, которые не дают спать, занимают все мысли. И начинается как раз этап подбора материалов. На это тоже уходит время. Иногда приходится долго ждать ткани, а подбор цветов нитей, пряжи и шнуров тоже трудоемкий.

– Ваша работа строится на интуиции и эмоциях. Бывали ли случаи, когда материал "сопротивлялся" замыслу, и как вы находили компромисс?

– Да, такие случаи были.

Иногда бывает так, что долго ищу именно тот оттенок цвета, который я представляю. А придя в магазин не могу найти такой, хотя на прилавке, например, лежат 8 оттенков зеленого, а того самого нет. Бывает, я и распускаю, и перешиваю по несколько раз , пока не добьюсь именно той задумки , которую хочу.

Например, у меня есть работа «Русалка» , которая сейчас в музее в постоянной экспозиции. Она далась мне не сразу. Я переделывала ее три раза. Меняла цвет платья , меняла цвет нитей, пока не добилась желаемого. А когда закончила работу, мне все, как один, сказали, что она похожа на меня. Это настолько удивительно и непредсказуемо. Это получилось само собой в процессе. Она меня как бы вела во время вышивки сама.

– Вы сменили юридическую профессию на художественную. Какие навыки или способы мышления из прошлого опыта помогают вам в творчестве сегодня?

– Из юридической сферы я ушла сначала в фотографию. Много лет профессионально работала фотографом. Снимала свои творческие проекты, в том числе, и для журналов. Было очень много публикаций как в России, так и за рубежом. Участвовала и побеждала в выставках.

Соответственно, накопился огромный опыт работы с визуалом. И вот как раз знание основ фотографии помогает мне сейчас. Композиция, светотеневой рисунок, ритм, сочетание цветов, правило золотого сечения и т.д - всё это необходимо знать и при создании текстильных картин.

– Какой из ваших проектов оказался самым «непослушным» — в техническом или эмоциональном плане? И чему он вас научил?

– Все мои работы учат меня терпению, усидчивости и, несмотря на трудности, учат идти до конца. Не бросать начатое, а искать любые варианты решения .

Ведь и ковровая вышивка, и макраме - это своего рода медитация. Нужно найти свою волну и плыть по течению. Работа сама ведёт тебя и направляет. Главное - всё делать с душой . Ну а самыми капризными картинами были : «Русалка» и новая моя работа, которую еще никто не видел - «Серафима»

– Вы создаете предметы, которые находятся на грани между декоративно-прикладным искусством и современным арт-объектом. Есть ли у вас внутренняя граница между этими понятиями?

– Границы нет. Но я бы хотела порассуждать на эту тему.

Всё же я свои работы отношу больше к изящному искусству, нежели декоративно-прикладному искусству.

Изящное искусство создается ради красоты, ради эстетического и художественного удовольствия (восприятия) и не имеет своей целью практическое использование.

А декоративно-прикладное искусство несет в себе еще и практический характер.

Я создаю картины, чтобы люди получали разнообразные эмоции при рассмотрении их. Мои картины несут в себе положительную энергию , они дарят спокойствие и умиротворение. Дают возможность фантазировать , медитировать , погружаться в мир фантазий . Они расслабляют и заряжают. Невозможно пройти мимо такой картины просто так. Взгляд останавливается поневоле, а руки тянутся сами по себе, чтобы ощутить тактильное удовольствие.

– В одном из описаний вы говорите, что «макраме дополняет ковровую вышивку и придаёт ей изюминку». Есть ли у вас любимая «парочка техник», без которой не обходится почти ни одна работа?

– Конечно . В каждой работе есть репсовые бриды и витая цепочка. Которую в макраме мире называют «цепочка ДНК», и я ее использую неспроста. Все мои работы неповторимы, у каждой своё лицо, и поэтому у каждой картины своё днк.

– Вы когда-нибудь задумывались, как звучала бы ваша работа, если бы она была музыкой?

– Вот сейчас задумалась. И я точно могу сказать, какую мелодию я слышу- это «Вальс дождя» Фредерика Шопена.

– В ваших работах часто появляются зеркала, бисер, бусины, неоновая пряжа. Это декоративные элементы или носители смысла? Какую роль они играют в вашем визуальном языке?

– Нет, это не просто декоративные элементы.

Особенно, зеркала. Они всегда про смысл, про изучение себя, про диалог с миром и с самим собой. Попыткой заглянуть куда-то больше и увидеть нечто большее, чем просто свое отражение.

А неоновая нить освещает путь. Она использована у меня в картине «По реке грёз». Грезишь ты во сне или наяву, но рано или поздно нужно пробуждаться и идти к свету.

– Как вы ощущаете участие в выставках: это скорее способ диалога со зрителем или продолжение внутреннего творческого маршрута?

– Мне кажется, это симбиоз диалога и творческого маршрута. Одно без другого не имеет смысла.

Фото из личного архива Гули Маркеловой